После выгрузки в Гамбурге, проверяя осадки судна, я пришёл
к выводу, что в балластных танках накопилось грязи более чем
достаточно. Арифметика тут простая. Когда грузят судно, балласт
откачивают. И если в танках грязь, то, естественно, судно
груза возьмёт меньше. А возить ил и песок – вещь непозволительная.
Вот и приказал я боцману навести порядок в этом вопросе.
Зачистка балластных танков – работа хоть и муторная, но несложная.
Но вот вскрыть их! Это может быть покруче месячной выработки
негра на плантации. Четырнадцать горловин с шестьюдесятью
огромными гайками каждая, которые не отдавались с постройки
теплохода.
Боцман посмотрел на меня, как на врага народа.
-Может, объявим субботник, и – всей командой?-
посочувствовал я ему.
-Субботник – это праздник труда, плавно перерастающий в пьянку,-
философски заметил он, но тут же повеселел:
-Штурман, давай погодим немного. В первом нашем порту всё
будет о’кэй.
Первым нашим портом оказался Калининград. Связанные с прибытием
судна хлопоты были в самом разгаре. На борту работала комиссия
контрольно-пропускного пункта. Всё шло, как обычно, когда
я вдруг почувствовал какой-то странный интерес к своей скромной
персоне.
-Вы – грузовой помощник?-
обратился ко мне таможенник, внимательно глядя прямо в глаза.
Я ещё раз назвал свою фамилию и должность. Он отложил в сторону
папку с документами и опять уставился на меня:
-Значит, груза на борту нет?
-Вы же видите по бумагам, что пришли в балласте,-
непонятное беспокойство стало закрадываться в душу.
В кают-компанию вошёл ещё один таможенник и сразу же присоединился
к своему коллеге:
-Предметов, запрещённых к провозу через границу, не имеется?
На глупые вопросы хочется отвечать глупо.
-Всё запрещённое в Гамбурге не успели погрузить,-
стараясь быть спокойным, огрызнулся я.
Такого, конечно, не следовало делать. Люди этой профессии
начисто лишены чувства юмора. Шутить с ними категорически
противопоказано. Тут к нам присоединился ещё и пограничник
со своим традиционным до тупости вопросом:
- 2 -
-Посторонних лиц на судне нет?
-В каждом трюме сидит по диверсанту с гранатомётом,-
всё-таки сорвался я.
-А когда последний раз вскрывали балластные танки?-
у всех троих глаза запылали жадным охотничьим блеском.
-Вообще никогда не вскрывали,-
меня уже начинало потряхивать.
-А почему на крепёжных гайках свежие сколы ржавчины?
-Чего ржавчины?
-Свежие сколы ржавчины,-
они, обступив со всех сторон, пожирали меня глазами:
-Не будете ли вы так любезны пройти с нами на грузовую палубу
с целью выяснения наличия в балластных танках посторонних
лиц или предметов, запрещённых к ввозу в страну.
Когда эта публика начинает говорить подобным языком, тут уж
добра не жди.
-Ничего там нет, кроме грязи. Но, если вы настаиваете, отчего
же не пройти,-
поднялся я, из последних сил пытаясь сохранить остатки хладнокровия.
После духоты кают-компании лицо приятно обожгло морозным воздухом.
Но насладиться свежестью осеннего утра не удалось. По причалу
маршировал взвод солдат, одетых в комбинезоны. В руках они
несли гаечные ключи и какие-то непонятные инструменты. Через
минуту их зелёные фуражки замелькали по всей палубе. Они,
как мухи, облепили горловины балластных танков. Злополучные
крышки с грохотом одна за другой стали отлетать в сторону.
-Ну-с, приступим,-
таможенник, натягивая рабочую куртку и проверяя фонарик, улыбнулся
мне, как удав кролику, и нырнул в тёмную горловину.
Разочарованию его не было предела, когда коллеги помогали
своему перемазанному балластной грязью товарищу выбраться
обратно. Началось что-то невообразимое. Они по одному и по
несколько человек сразу, как львы, бросались в тёмные сырые
танки. Судно гудело, словно пчелиный улей. Я смотрел на весь
этот бедлам с отвисшей челюстью, не в силах осознать происходящего.
-Во дают. Ну прямо кино и немцы,-
рядом со мной появился боцман. Он хозяйским глазом окинул
палубу:
-Только бы гайки не растеряли, черти.
-Ты ржавчину молотком обдолбил?-
- 3 -
повернулся я к нему.
-А чего? Пусть пользу приносят. Не всё же им людям нервы портить,-
он даже не посмотрел в мою сторону.
Но, как и всё на свете, закончился и этот идиотизм. Взаимных
извинений было много. Проводив до трапа комиссию и в последний
раз выслушав, что в жизни всякое бывает, я не успел повернуться,
как опять столкнулся с боцманом.
-Ну и что ты мне скажешь, аферист?-
набросился я на него.
-К вечеру танки будут зачищены,-
он даже не моргнул глазом.
Я не знаю, что бы с ним сделал, но к концу дня зачистка действительно
была закончена, и мне ничего не оставалось, как объявить ему
благодарность.